ного психоза, затормозивших естественноисторическое развитие страны, не оставивших возможностей для просвещения, культурного обмена и творчества. В стране начал создаваться режим осажденной крепости, со всех сторон окруженной врагами: еретиками-латинянами и погаными нехристями. Было отвергнуто сближение с католической церковью, запрещен выезд за границу даже для бояр, въезд и транзитный проезд для иностранцев. Все более жестоким публичным репрессиям стало подвергаться инакомыслие и вольнодумство, вплоть до сжигания вероотступников в клетках. В борьбе с гуманистом Н. Сорским победил воинствующий идеолог государственного православия и неограниченного царского самодержавия Иосиф Волоцкой, Академик Д. Лихачев отмечал, что переход от средневековой культуры к культуре нового времени наметился в России лишь в ХVП веке, но и в нем развитие культурных явлений не отличалось стройностью и ясностью.
В начале XVI в. церковные круги начали разрабатывать доктрину «Москва· - Третий Рим», которая подчеркивала вселенское значение светской власти и мощи русского царя как единственного и последнего после Византии защитника и
. распространителя правильной христианской веры. Н. Бердяев отмечал, что чисто религиозная идея воплощения на земле православной правды, Царства Божьего, с самого начала «была затуманена идеей империалистической, волей к могуществу». При Иване Грозном она стала официальной доктриной государства и легла в основу духовного воспитания русских царей. Ею оправдывались все завоевательные войны России с иноверцами - в Прибалтике, Причерноморье, на Балканах, в Сибири, на Дальнем Востоке, на Кавказе, в Средней Азии. Во второй половине XVll в. всемирно-православную доктрину органически дополнила предложенная хорватским эмигрантом Крижаничем идея панславизма - сплочения славянских народов и государств вокруг России, якобы призванной освобождать и защищать их от иноземцев. Даже А. С. Пушкин под влиянием этой идеи считал подавление Россией польского восстания 1830 г. семейным делом славян, до которого остальной Европе не должно быть дела. На эти два идеологических «кита» опирался великодержавный военно-политический курс России до октября 1917 г.
Таким образом, к началу XVI в. в России окончательно сложился военно-государственный и социальный порядок, определивший судьбу страны и народа вплоть до нашего времени. Речь идет не только об объединении Северо-Восточной Руси под властью Москвы и освобождении ее от ордынского режима, но и о полном приоритете военных усилий государства перед любыми другими интересами и проблемами, о постоянном стремлении государственных элит к наращиванию военной мощи, расширению границ и внешнеполитического диктата, об административном перераспределении основной массы производственных ресурсов на военные нужды и широком использовании принудительного труда, об авторитарном характере и культе верховной власти, о преобладании силовых методов управления страной, подавлении оппозиции и личности.
22-23
В.· Ключевский подчеркивал «боевой строй государства», в котором «каждый обязан был или оборонять государство, или работать на государство, т.е. кормить тех, кто его обороняет. Были командиры, солдаты и работники, не было граждан ... » По мнению историка Н. Костомарова, « ... истинное величие исторических лиц в том положении, которое занимал Иван Васильевич, должно измеряться степенью благотворного стремления доставить своему народу возможно большее благосостояние и способствовать его духовному развитию; с этой стороны государствование Ивана Васильевича представляет мало данных. Он умел расширять пределы своего государства и скреплять его части под своею единою властью, но эпоха его мало оказала хорошего влияния на благоустроение подвластной ему страны. Сила его власти переходила в азиатский деспотизм, превращающий всех подчиненных в боязливых и безгласных рабов. Такой строй политической жизни завещал он сыну и дальнейшим потомкам».
Современный историк Н. Борисов в книге «Иван Ш» пишет: «Московская экспансия консолидировала ее геополитических соперников. Ненависть к «московитам» становилась общим местом во внешней политике и общественном мнении западных соседей России. Для самой Москвы каждый новый шаг навстречу Европе был связан с угрозой «тлетворного влияния Запада». Основанная на азиатских по сути своей принципах, московская монархия была несовместима с западноевропейской системой ценностей». Автор тут же оговаривается: «Не следует понимать это бесспорное положение как хуление нашего Отечества. Речь идет о типологически ином пути развития российского общества - пути, единственно возможном и по-своему продуктивном». Автор прав: для реализации великодержавных амбиций правящих кругов слаборазвитой страны другого пути не было, Не надо только утверждать, как это делают учебники истории, что деяния Ивана Ш были целесообразны с точки зрения общенациональных интересов и отвечали чаяниям огромного большинства населения. Видимо, авторов учебников совершенно не смущает, что наступательные захватнические войны требовали огромных людских и материальных жертв, постоянного расширения военно-поместной системы, все более жесткого прикрепления крестьян к помещикам, увеличения оброка и барщины, государственных податей и повинностей, военно-полицейского произвола. Все это, а также бесчисленное множество крестьянских бунтов и восстаний в русской истории можно игнорировать или оправдывать с высот великодержавного подхода.
Разумеется, новый порядок не смог бы утвердиться на Руси, если бы он не отвечал интересам ведущих слоев общества. Князья, лишившись суверенных прав в своих княжествах, обрели положение высшей знати при дворе государя всея Руси и соответствующую власть над этой расширяющейся Русью. Дворяне, вынужденные нести военную службу и погибать в бесчисленных войнах, получили в свое распоряжение земельные поместья с крестьянами и надежду на их расширение по мере новых завоеваний. Купцы; страдая от роста военных налогов, немало и выигрывали от военных заказов и расширения границ, особенно в пушных районах Сибири. Устойчивость и внутренний консерватизм системы несомненны. Поколебать ее могли только очень большие военные, экономические и политические перегрузки.
23