2. Военно-социальная патология исторического процесса в России.

«Быть всемогущими в политическом и военном смысле и ничтожными по другим, высшим элементам жизни народной?»
Н. Чернышевский

«И в мире нет истории страшней, Безумней, чем история России».
М. Волошин

2.1. У истоков русской государственности

В конце IX века власть в Новгороде, а затем в Киеве захватила варяжская дружина Рюрика. Держалась эта власть только на острие меча, писал историк С. Пушкарев, и чувствовали себя киевские каганы (императоры) больше завое¬вателями, чем государями русских земель. Под угрозой карательных нашествий они ежегодно собирали с местных племенных вождей дань в основном мехами и челядью (рабами), значительная часть которой сбывалась с помощью госу¬дарственных военно-торговых экспедиций на рынках Германии (Регенсбург), Византии и Багдада. Огромные доходы шли на содержание кагана, его дружи¬ны и флота, на ставшие почти ежегодными внешние войны. Например, Свято¬слав за последние шесть лет своего княжения (965-971 гг.) успел покорить вя¬тичей, разгромить Вопжско-Камокую Булгарию, разбить Хазарский каганат в низовьях Волги и Дона (открыв тем самым дорогу кочевым племенам из Азии), захватить Тамань и Керчь, совершить несколько походов за Дунай, разгромить византийское войско во Фракии, повоевать с Болгарией, спасти Киев от набега печенегов. Серединой своей земли он считал Переяславль на Дунае. Его сын Владимир прежде чем крестить киевлян пытался ввести для всех языческих племен единый культ бога войны Перуна с человеческими жертвоприношения¬ми. И православие он выбрал, видимо, потому, что оно было главной религией• военной супердержавы того времени - Византии. В наиболее крупных походах на нее участвовало до 80 тысяч: воинов и до 10 тысяч галер. Владимир Мономах на склоне жизни вспоминал о 83 своих больших военных походах. Андрей Бо¬голюбский за последние пять лет княжения во Владимире снарядил походы на Новгород, Северную Двину, волжских булгар, два похода на Киев, пройдя в общей сложности восемь тысяч: верст по лесам и болотам.

• Войны того времени, пишет А. Карпов в книге «Юрий Долгорукий», «во многом велись ради захвата добычи ... Как всегда, челядь (рабы) была главной добычей, которую захватывали во время походов. И не только тогда, когда в войне участвовали половцы, но и тогда, когда русские князья действовали сами по себе, без всякого участия степных наемников, и воевали со своими, русски¬ми же ... » И далее: «Войны, которые Юрий вел• или собирался вести на юге, требовали очень больших издержек, а значит, и более жесткого взимания дани и судебных штрафов, составлявших основу княжеского бюджета. То, что

14-15 16

Оглавление

должно было идти в княжескую казну, выбивалось всеми доступными средствами, самым простым и привычным из которых было битье батогами. Практически каждая смена князя на Руси сопровождалась бунтами местного населения против княжеских сборщиков даней и управляющих. Уже в середине XI века был разработан и издан свод законов «Правда Русской земли» о жесткой защите княжеской администрации и имущества.

Примерно в это время старшие дружинники (бояре) начинают получать от своих князей-рюриковичей землю в наследственное (вотчинное) владение, а через сто лет из числа младших дружинников появляются первые пожизненные поместные землевладельцы при условии службы князю. Рабочей силой в этих хозяйствах, как и в княжеских доменах, были рабы; использовался также труд разорившихся крестьян. Основная масса непосредственных производителей - крестьян («людей») оставалась лично и поземельно свободной, но платила произвольно устанавливаемые центральной властью дани (позднее подати, налоги) и несла государственные трудовые повинности ( строительные, гужевые и др.). Это позволяло содержать помимо постоянной дружинной гвардии большое наемное войско из приглашаемых варяжских отрядов и конницы причерноморских племен, сооружать галерный флот для каждого морского похода и вести наступательные войны, несмотря на низкий уровень развития производительных сип в экспортно-сырьевой экономике. Лишь в конце XV века, когда государственные подати и повинности оказались уже недостаточными для обеспечения все более широкой военной экспансии Москвы, последние рюриковичи на троне начали в массовом порядке насаждать военно-поместное землевладение с прикреплением свободных крестьян к поместьям временно обязанных дворян.

Боярская вотчина никогда не была доминирующей в русской экономике и политике. «Самодержавства нашего начало от святого Владимира; - писал Иван Грозный Андрею Курбскому, - ... русские самодержцы изначала сами владеют своими царствами, а не бояре и вельможи». Раздробление единого государства происходило в Киевской и Владимирской Руси между князьями одной и той же династии, а не между различными боярскими, т.е. феодальными родами, как это нередко имело место на Западе. Единственным исключением было отделение Новгорода от Киева в XII веке и создание республиканской формы правления, поскольку великодержавные военные амбиции и бесконечные войны каганов подрывали частную торговлю местной новгородской знати по Волге, Днепру и Балтике, возникшую задолго до появления Рюрика. Здесь уместно напомнить, что в основных странах Западной Европы главной движущей силой процесса феодализации общества ·была не централизованная власть иноземного военного вождя и его потомков, а старейшины и вожди местных племен. Опираясь на собственные экономические и военные возможности и испытывая мощное влияние римского наследия (развитое частное право, крупная частная собственность), они превращались в крупных феодальных землевладельцев, подчиняя себе основную массу крестьян и выдвигая из своей среды королей и императоров с ограниченными материально-финансовыми правами. Например, в Англии ко-